и посмотрел в сторону окна, возле которого на старом кресле расположился человек с безразличием на лице.
– Вы кто? – просипел Николай. – Зачем я здесь?
– Я помогу тебе приобрести новую жизнь, – положил нога на ногу человек. – Кажется, вы так это называете… жизнь.
– Я ничего не помню, – никак не может проглотить ком в горле Николай.
– А ты и не должен ничего помнить… Ты погиб в той жизни. Вернее, планета погибла. Скоро у тебя будет новая жизнь.
– Кто я? Где я жил?
– Нигде ты не жил. Была программа в твоем мозге, которая вышла из строя. Сейчас идёт перезагрузка. Очень скоро ты получишь новую жизнь.
– Ничего не понимаю.
– А зачем тебе что-то понимать. Ты можешь жить вечно в отличие от меня. Садись в своё кресло, – поднялся незнакомец, – садись и отправляйся в свою новую жизнь.
– А что это за город? – послушно присаживается в кресло Николай.
– Твой родной город, – отвечает незнакомец, – только это было очень давно, очень. Ты один из немногих, кто сумел выжить, и теперь твой мозг живёт. Тебя нет, а твой мозг жив.
– Как меня нет? – ощупывает себя Николай.
– Только один процент смог выжить на нашей планете. Теперь этот один процент живёт на Земле, куда ты сейчас и отправишься. Как же я вам завидую.
– Пить, – прошептал Николай, – можно воды?
– Здесь нет воды. Потерпи.
– А вы кто?
– Я тот, кто помогает таким, как ты, загрузить в мозг новую программу… Ты будешь жить, умирать и снова жить на планете Земля, пока она существует. Не станет её, создадим новую программу и новую планету…
– Значит, я сейчас попаду в ненастоящую жизнь?
– Кто знает, где настоящее, там или здесь, – подошёл незнакомец к Николаю…
Николай очнулся от звонкого детского смеха.
– Мама-мама, папа упал.
– А не ты ли мне подставил подножку, – весело хватает Николай в охапку сынишку.
– Потише, Коля, – хохочет жена, не давая мужу подняться с травы, – раздавишь сына, медведь…
– Ах так, – хохочет Николай, – двое на одного. Сдаюсь-сдаюсь.
– Ну, вставай, Коля, – тянет за руку мужа жена, – опять вся рубашка зелёная будет.
– Не хочу вставать, – раскинул Николай по сторонам руки и ноги. – Если бы вы только знали, как я вас люблю. Эту берёзовую рощу люблю. Солнышко люблю и голубое небо.
Конечно, Николай даже не догадывался о том, что живёт он в этом мире всего-то несколько секунд. И что все его двадцать восемь лет, что он помнил, со всеми радостями и печалями, всего лишь маленькая программка, которую только что запустили в голове настоящего Николая. Того Николая, что сидит сейчас в мёртвом городе и который, как сказал незнакомец, будет жить вечно.
Пробуждение
Степан проснулся среди ночи со странным чувством голода и тревоги. Он сел на кровати и стал водить ногами по холодному полу в поисках тапочек. Не найдя тапочек, мужчина стал осматривать тёмную комнату, которую почему-то не узнавал. Вернее, у него было двоякое чувство. Вроде комната его, а вроде и нет. Почему стол стоит посреди комнаты? Или он всегда там стоял? Но у Степана, кажется, был квадратный, а этот круглый. Шкаф у стены. Что-то не припомнит Степан, чтобы приобретал когда-то этот шкаф. Рубашка какая-то на Степане и штаны. Так, он вчера, что, спать лег, даже не раздевшись? А может, вчера что-то с ним случилось, только он не помнит? Господи, ну почему так кушать-то хочется, будто он неделю голодал. Живот даже разболелся… А может, ему в темноте так кажется? Включит свет и всё придёт в норму. Может, он ещё не проснулся? Надо пойти включить свет.
Степан пошарил в темноте по стенам, посадив на ладони несколько заноз, но так и не нашел, где включается свет.
– Ничего не понимаю, – растирает лицо мужчина, – уж не сошёл ли я с ума? Ничего не помню. Вроде дом мой, а такое чувство, что я здесь никогда не был.
Мужчина подошёл к давно не мытому окну и стал разглядывать сквозь трещину на мутном стекле знакомые силуэты домов.
– Да вроде моя деревня, – буркнул он себе под нос. – Светает уже.
Мужчина, не найдя никакой обуви, открыл дверь, которая висела на одной петле, и вышел на полусгнившее крыльцо, едва не подвернув ногу. Он сразу обратил внимание на старые ворота, которые стояли сами по себе. Забора не было. Смешно. Зачем тогда ворота?
Степан обошел ворота и оказался на грунтовой деревенской дороге с огромными лужами после дождя. Он повернулся к дому и обомлел. Это строение и домом-то назвать было нельзя. Как оно только держалось? Крикни посильнее, и эта хижина развалится. Поэтому и света не было в доме. Срезаны были провода. Неужели Степан в нем живёт? «А чему я удивляюсь, – подумал Степан. – Я уже много лет в нём живу, и, по-моему, один. Ну да, как матушка померла, так я здесь и живу. А когда же матушка умерла? Нет, не помню. Странное чувство. Вроде помню, что я здесь живу, и в то же время у меня такое чувство, что я здесь никогда не был. И знакомо всё вокруг, и будто я здесь впервые».
– Здорово, Степан, – услышал он мужской голос, – ты чего это спозаранку на дороге стоишь? Ждёшь кого?
Степан повернулся на голос и увидел у забора дома напротив незнакомого старика.
– Здорово, как там тебя… Здорово, дед Егор, – наконец вспомнил Степан. – А ты чего?
– Так ведь у меня корова, – крякнул довольный старик.
У Степана от слова корова заныло в животе и закружилась голова.
– Не ошибся ведь, – думает Степан, поглаживая свой живот, – знаю, значит, я этого старика… Дед Егор. Ну да, дед Егор. Мы с ним раньше на рыбалку ходили на пруды. Вспоминаю потихоньку. Видно, действительно у меня с головой что-то случилось.
Степан хотел намекнуть старику насчёт стаканчика молочка, да того и след простыл. А может, действительно Степан не ел неделю? От одной мысли о еде его начинало подташнивать и слабели ноги.
Подождав ещё минут десять, вдруг старик выйдет, Степан вернулся в свой дом. Осторожно заходил, поглядывая то на потолки, то на деревянный пол с огромными щелями. Странное чувство не оставляло мужчину. Неужели он здесь живёт? Нет, что-то здесь не так. Невозможно здесь помнить, а здесь нет.
– Как я прожил такую жизнь, не помню, – трёт лицо Степан. – А где обувь? А на кровати что за свалка? Нет, не мог я так жить. Это не моя жизнь. У меня была до этой ночи совсем другая жизнь.
И тут в голове Степана стали появляться вспышками яркие цветные картинки… Громкая музыка. Красивые девушки. Вот он за рулём шикарной машины. А вот он в ресторане. Какой шикарный стол! Деньги. Много денег. Куча денег.
Степан выдохнул, едва устояв на ногах. Нет, больше он ничего не помнит. Неужели он жил той, богатой жизнью? Может, с ним что-то завистники сотворили, и по их воле он оказался здесь? Но ведь старик его знает. И той жизни не помню, и этой. Две жизни одновременно в голове Степана.
– Кхе-кхе, – послышался кашель со стороны двери.
Степан вздрогнул и обернулся на кашель. У порога стоял дед Егор.
– На-ка вот молочка попей, – протягивает старик кружку с молоком. – Голодный поди? Пока ещё здесь пообвыкнешь.
– Спасибо, – залпом выпивает молоко мужчина, – спасибо большое, а то у меня такое чувство, что я не ел неделю.
– Так и есть, – забирает старик кружку из рук Степана, – скоро уже неделя как… Почитай неделю ты отлёживался, пока в себя не пришёл.
– Значит, вы знаете, что со мной случилось? – замерло сердце Степана.
– Конечно, знаю, – крякнул старик.
– Дед Егор, может, расскажете мне, – улыбнулся Степан, – у меня такое чувство…
– Да знаю я твое чувство, – перебил его старик. – Не ты первый… Так, у тебя что, и обуви никакой нет? Сейчас посмотрю кое-что у себя, потом побеседуем.
Старик вернулся через десять минут, держа подмышкой старые кирзовые сапоги.
– Да я
